« Предыдущая—Следующая »

Симфония красок и слов

С Ларисой Николаевной Анпиловой мы познакомились давно. Тогда она преподавала русский язык и культуру речи, историю культуры России в СТИ «МИСиС». И это были годы, когда ее душа пела, как она выражается сегодня. «Каждый видит предмет преподавания по-своему, в учебном курсе по истории культуры   я все построила вокруг развития направлений и течений в искусстве. Мы со студентами разбирали, что такое классицизм, романтизм, импрессионизм. На зачеты я приносила коллекцию своих открыток и выдавала по три каждому студенту, и они должны были определить, что это за картина, кто автор, и к какому направлению ее можно отнести. Например, это картина представителя классицизма Антона Лосенко «Прощание Гектора с Андромахой». Помню, один парень не сдержался: «А почему я должен это знать?» Ответ нашелся быстро: «Вот будет у тебя сын, возьмешь его за руку, пойдешь в Третьяковскую галерею и скажешь: «Это портрет Жуковского художника-романтика Ореста Кипренского», или расскажешь о другом шедевре. Вы получаете высшее образование, значит, должны не только изучать, как механизмы работают, но и знать культуру».

Откладывать нельзя

Теперь для Ларисы Анпиловой, кандидата филологических наук, доцента, эта страница жизни завершена. Сегодня она – искусствовед, член Союза художников России, куда ее приняли без специального образования по совокупности тех публикаций, которые были ею подготовлены. С начала 2000-х в разных газетах, в журнале «Наш город» появлялись ее статьи о творчестве оскольских художников – Александра Филиппова, Валентины Бочаровой. Большое внимание уделяла Илье Хегаю, о котором узнала, как только приехала в наш город. «Мы сразу нашли с ним общий язык. Он – человек открытый, всегда приглашал в гости, — вспоминает Анпилова, — но боялась быть навязчивой: вот приду со своим щебетом, зачем его отвлекать? И эта установка у меня была до тех пор, пока не столкнулась однажды с Ильей Николаевичем на улице. Он шел уже с палочкой, немощный. И я подумала: а время-то уходит, откладывать нельзя. Тогда и началось наше самое активное общение, мы часами беседовали. Моя первая статья о Хегае была посвящена «Портрету Шаламова». Шаламов — человек тяжелой судьбы, яркий представитель так называемой «лагерной прозы». Но ведь и Хегаю пришлось пережить многое, и в его судьбе сплелись репатриация целого народа, полуголодное детство в землянке по соседству с колючей проволокой Карлага. Я осыпала Илью Николаевича вопросами, зачастую очень болезненными для него, иногда он меня останавливал, ему было тяжело вспоминать эти непростые времена, гибель близких ему людей… Статья опубликована на сайте shalamov.ru. Этот сайт ведет политолог, талантливый человек Сергей Соловьев. Я ему предложила сделать на сайте раздел «Художественные портреты». Там сейчас два портрета Варлама Шаламова. Один прижизненный художника Бориса Биргера. И второй — Ильи Хегая.

Благодаря поддержке

Когда Ильи Николаевича не стало, у меня появилась идея-страсть – издать альбом о его творчестве. Много попыток было предпринято в поисках спонсора, обращались к самым разным людям. Удалось поговорить с Угаровым, это была короткая встреча, минутная, можно сказать, я передала обращение, а уже через месяц нам выделили деньги на книгу. Благодаря поддержке Андрея Алексеевича удалось осуществить пять больших проектов. Первым был альбом «Илья Хегай. Живопись». После мы подготовили еще два издания о нем: «Хегай в кругу друзей» и «Илья Хегай. Сокровенное». Угаров поддержал издание книги «Оскольская зима», где были опубликованы картины Юрия Болотова, Александра Филиппова, Аллы Филимоновой и фотографии Валерия Воронова. Во время работы над этой книгой я близко познакомилась с художником Аллой Филимоновой. Вскоре Алла заболела. И возник вопрос: как человека поддержать? У меня на тот момент был прямой выход на Андрея Алексеевича. Это тоже был очень короткий разговор, я предложила ему издать книгу о Филимоновой. В ответ услышала одно слово: «Делай». Я буду ему благодарна за это всегда. Работа над книгой «Жизнь» была большой радостью для Аллы. Вместе мы отбирали ее работы, снимали, систематизировали… Еще до того, как альбом был отпечатан, мне удалось отправить его электронную версию московским искусствоведам. Большой неожиданностью для художницы стали звонки из столицы, несколько картин у нее приобрели московские профессора. Вместе с искусствоведом Верой Калмыковой мы опубликовали статью об Алле на сайте «Галереи на Чистых прудах», где планировалась выставка ее акварелей. Хочется верить, что все это было большой поддержкой для нее. Мы много говорили с ней тогда о том, как важно помнить, что мы живем в большом мире, и наша жизнь не замыкается пределами одного города. Одно дело, когда тебя знают здесь, другое, когда ты получаешь добрые известия и высокую оценку от признанных профессионалов. Филимонова получила эту оценку при жизни — и это прекрасно».

«Сон-леса»

В прошлом году вышла книга «Сон-леса» о творчестве поэта Владимира Нешумова и художника Виктора Афанасьева. В этом году она победила в номинации «Лучшее издание об искусстве» в конкурсе «Лучшая книга Белгородчины». Книга «Сон-леса» была издана благодаря победе в грантовом конкурсе культурной платформы АРТ-окно. Автор проекта – Лариса Анпилова.
«Очень многие проекты основаны на материалах, которые сохранили родные люди наших художников, поэтов, — рассказывает Лариса Николаевна. — Идея создания книги «Сон-леса» родилась после того, как была проведена огромная работа по систематизации архива Нешумова, сохраненного его вдовой Татьяной Кузьминичной. Несколько месяцев шла разборка бумаг. Большой пакет документов уехал в Красноярский край. Мы отправили туда  самиздатовские книги «В круге первом» Солженицына, те самые, за которые Нешумова изгнали из закрытого города. Часть архивов ушла в Татарстан — Нешумов там учился, там были написаны его первые стихотворения.
Кстати, этот архив открыл интересные страницы потрясающей дружбы. Когда умерла Лира Абдуллина, чтобы поддержать Нешумова, в Старый Оскол впервые приехали друзья его юности: художник Виктор Афанасьев, известные татарские поэты Рустем Кутуй и Виль Мустафин. После завязалась крепкая дружба у Кутуя с Хегаем, Очень ценные письма мы передали в наш краеведческий музей. В одном из них философ Кутуй пишет философу Хегаю о том, как видел во сне растущие на обочине цветы: «Они растут головками внутрь. Я проснулся и подумал: хороший сюжет для Хегая». У Хегая есть картина – засохшие подсолнухи. Они тоже засыхают внутрь. Как знать, может, это письмо подтолкнуло к написанию картины?
В архиве Татьяны Кузьминичны при разборе рукописей был обнаружен и цикл стихотворений «Сон–леса». Он никогда не был опубликован, лишь отдельные стихотворения вошли в сборник «Ощущения». И тогда я предложила Надежде Стахурской опубликовать эти стихи в сопровождении акварелей Виктора Афанасьева. Она очень трепетно относится к художнику Виктору Афанасьеву, бережно и скрупулезно собирает его электронный архив. Многие годы Надежда мечтала издать альбом Афанасьева. В книге «Сон-леса» нам удалось объединить наследие двух друзей – Нешумова и Афанасьева. Это были неординарные, талантливые люди. К сожалению, при жизни они не дождались достойных изданий. В каком-то смысле время их задавило. Думаю, при защите проекта у меня было моральное право сказать: «Если мы издадим эту книгу, то восстановим историческую справедливость».

Не для легкого чтения

«Нешумов – очень непростой поэт. Его стихи требуют вдумчивого прочтения. Их нужно осмыслить, прочувствовать, осознать. В своих вершинных произведениях он близок к модернистам 20-х годов прошлого века. Я бы могла его сравнить с Мандельштамом. По глубине мысли и по отношению к миру. Но у Мандельштама более гармоничные тексты с точки зрения метра и рифмы. У Нешумова рифма не всегда соблюдается, что может кого-то оттолкнуть. Не могу сказать, что мне нравится все творчество Нешумова, у него встречаются порой неоднозначные тексты. Но в цикле «Сон-леса» мне он показался очень гармоничным.
Ранние тексты Нешумова в чем-то стилистически похожи на стихотворения Лиры Абдуллиной. В них есть песенность и архаичность, свойственная Лириным стихам. Вот стихотворение «Молитва». «Боже, верни меня грешного, миру верни меня прежнего, к людям в любви изобильного, благостного, незлобивого». С годами, после ухода Лиры из жизни, у Владимира Вячеславовича слог менялся, нарастала некоторая жесткость, не всегда оправданная. Эта разница хорошо видна даже в двух версиях его книги о Хегае. Есть поэты–философы, есть поэты–песенники, в своих лучших произведениях Нешумов – поэт-созерцатель. Мне очень нравятся его стихотворения в прозе. Он наблюдает за миром, ищет в нем какие-то закономерности, его душа откликается на негромкие приметы, за которыми прячется глубокий смысл. Знаете, как у Пришвина. Вот он пишет про лес, а это не про лес, а про нас с вами».
Как и художник Илья Хегай, Анпилова не боится ставить перед собой амбициозные цели. Круг интересов искусствоведа не ограничивается поэзией и живописью. Лариса Николаевна всей душой откликается на все неординарное, талантливое, в том числе в декоративно-прикладном творчестве. А недавно мастер Бочарова выполнила и ее портрет (на снимке), который искусствоведу очень понравился.

Татьяна КАГРАМАНОВА

Обсуждение закрыто.